воздушно-припадочный (с.)
hate u
Крис/Кенсу, Лухань/Чанель
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, AU
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Мини, 9 страниц
AU! в котором Кенсу приходится обратиться за помощью к Крису, с которым у него не самые лучшие отношения, чтобы помирить Чанеля и Луханя.Высокая фигура Чанеля, возникшая на пороге квартиры Кенсу в 6:00, предзнаменует пиздец моей радужной жизни, когда тот, буквально рухнув на пол его прихожей, безжизненным голосом выдает:
- Мы расстались.
И Кенсу понимает, что все серьезно, судя по тому, как тот не находит в себе сил даже дойти до дивана в гостиной, уставившись бессмысленным взглядом на обои. При других обстоятельствах он мог бы приписать это к тому, что лучшему другу и по совместительству бывшему соседу по квартире понравился недавно сделанный им ремонт, но не в этом случае. Он давно не видел в таком убитом состоянии Чанеля, назвав его когда-то «вечно улыбающаяся рожа» и «летучие уши», которые сейчас выглядят такими же поникшими, как и его плечи.
Он отчетливо помнит день, когда тот радостный вылетел из квартиры с вещами и я переезжаю к Луханю, который китаец… - этого достаточно, чтобы Кенсу скривился при знакомстве, выдавливая улыбку, а еще познакомься это У Фань – мой друг - мелодичным корейским, указывая на нечто огромное и тенью нависшее над ним.
- Лучше Крис, - пригвождая корейца с высоты своего роста уничтожающим взглядом.
После знакомства ему очень хочется просунуть два пальца в рот, имитируя подступающую от такого пафосного тона тошноту.
Не то, чтобы Кенсу был расистом и тому подобное, просто неудачная влюбленность в одного представителя из этой нации перечеркнули всякое проявление дружелюбности к остальным, но, кажется, Лухань был исключением до момента, пока Чанель не разорвал спокойное течение его жизни.
Две недели бесконечного нытья и состояния недолуханетости друга, которое проскальзывает почти в каждой брошенной фразе (- Хань говорил, что…. - Любимый чай Луханя… - Лухань бы сделал так…) и даже во сне блять, когда Кенсу просыпается от хриплого стона Хааааань из гостиной и зажимает уши обеими подушками, предпочитая не думать о том, какие сны видит друг, натягивают струнку терпения до предела.
Он мужественно выносит долгие разговоры о безупречности «оленя» и закатывает глаза, прося избавить его от - Господи, Ель, да пусть у него хоть странный кривой член, мне это совершенно н-е-и-н-т-е-р-е-с-н-о. Когда вы уже помиритесь? Ты же любишь его. - на что Чанель невозмутимо отвечал:
- Люблю. Но...
Значит, из-за хрен-пойми-каких-намерений друга, он терпит эти бесконечные «Хань то, Хань сё?». Кенсу обреченно закатывает глаза, запихивая в рот кусок пиццы, и по новой проникается У Ханя идеальная…
Кенсу нервничает, проматывая список телефонных номеров на сенсорном экране, и, еще раз обдумав свое безысходное положение и границы упертости Чанеля, нажимает на вызов. Гудки быстро сменяются низким голосом:
- Зачем беспокоишь, коротышка?
- Есть дело, жертва отбеливания...
Крис – У – Фань – китаец – мистер – пафос – надутый – индюк – павлин – жертва – отбеливания – дантиста – бичфейс -… он долго мог продолжать этот список, по его мнению, резюмирующий в полной мере высокого парня, который нарочито медленно направляется к его столику в одном из ресторанов района Каннам.
Кенсу даже слышит жалобные крики о помощи кресла, удобность и мягкость которого в данный момент проверяется седалищным нервом китайца.
- Ну, - Крис закидывает одну ногу на другую, слегка ослабляя узел галстука, - зачем звонил?
Кенсу в нескольких словах объясняет ситуацию и по довольному выражению его лица видит, что тот в курсе всего.
-... поможешь или как?
- Только, если ты хорошо попросишь меня об этом, - он пригубляет заказанное кофе и слегка кривится. – Гадость.
Кенсу стоит огромных усилий и счета от "Миссисипи раз" до "Миссисипи десять" в уме, чтобы не въебать в это прекрасное, избалованное разными кремами/масками лицо.
Он сделал это один раз, и смачность того удара до сих пор приятно греет его в дождливые пасмурные дни, когда уровень настроения колеблется на отметке: жизнь - говно, все – тлен.
Но при каких обстоятельствах это случилось, он предпочитает не вспоминать. Подумаешь, по пьяни переспал с человеком, которого терпеть не можешь, и даже ненавидишь, что он заявил ему сразу же, когда увидел китайца, сидящего в одном полотенце, обернутым вокруг бедер, возле себя с … голой задницей (при воспоминании об этом кореец цепляет двойные фейспалмы и да, она вполне ничего у меня, ведь Крис не побрезговал, затем резко сметая такие мысли в #шта с огромным восклицательным знаком). Он тогда разозлился не на шутку на крисовское когда ты стонал подо мной, ты явно меня не ненавидел и въехал в нос кулаком. Если не вдаваться в такие мелочи, как упавшее полотенце и оскалы на лицах обоих, звук этого удара сравнится только со звуками органа в церкви, когда человек ловит блаженство от звучания божественного инструмента.
Кенсу долго дуется на Чанеля, ведь по его милости китаец познал прелести его тела и, вообще, он больше не ведется на уговоры - До, пойдем развеемся, у Ханя есть приглашения на вечеринку….
Кенсу нарочито медленно водит ложкой по дну фарфоровой чашки, вглядываясь в надменные черты лица напротив, а затем расплывается в притворной улыбке:
– Почему ты всегда такая задница, Крис?
Китаец поправляет манжеты своей белоснежной рубашки и у тебя все? намереваясь встать и уйти. Взревев про себя, Кенсу дотрагивается до его правого запястья, останавливая:
- Останься… пжлста.
Крис удивленно вскидывает брови и наклоняется к нему.
- Что ты сказал? Я не расслышал.
Проходит долгих три секунды, прежде чем кореец цедит сквозь стиснутые зубы повторное п.о.ж.а.л.у.й.с.т.а., Крис удовлетворительно хмыкает и Кенсу снова слышит жалобный писк мягкого кресла. Ему хочется засмеяться, но, взглянув на сосредоточенное выражение лица китайца, желание испаряется.
- Ну? И что ты собираешься делать?
- Не «ты», а «мы».
- Я еще не подписался на твои безумные идеи.
- Мы оба в курсе, что эти двое, именуемые нашими друзьями, в затянувшейся ссоре. Не думаю, что Лухань остался в стороне и не выебал тебе мозг моей каждосекундно ноющей двухметровой занозой, которая в данный момент живет со мной и привносит огромный пиздец в мою жизнь. Поверь мне, Чанель умеет трахать мозг, не хуже чем Хань обрабатывает его всю ночь подряд, - кажется, два раза мелькнувшее удивление на лице китайца – это уже перебор, - что? Он сам рассказывал. Мне дорог Чанель, но... Надо помирить их.
Крис потирает подбородок длинными пальцами, а Кенсу, так некстати, вспоминается, где они побывали когда-то, и ему хочется убиться об столешницу или, хотя бы, потерять, таким образом, память.
- Ладно, какой у тебя план? Учти, я соглашаюсь на это только из-за Луханя, а ты будешь мне должен.
У Кенсу дергается левый глаз от такой наглости. Уже от одной мысли, что ему придется быть заодно с ним, вызывает диссонанс в черепной коробке. Он сжимает пальцы в кулак на своей коленке и протягивает другую руку - договорились.
Глубокой ночью Кенсу просыпается от назойливой мелодии звонка и, пошарив рукой под кроватью в поисках телефона , отвечает на вызов.
- Коротышка, собирайся.
- Какого черта? Ты на часы смотрел? – бурчит Кенсу. – Пятнадцать минут первого.
- Быстро собрался и спустился. Я жду тебя внизу.
Кенсу не успевает возразить и со стоном вылезает из теплой постели, натягивает на себя первую попавшуюся футболку, которая оказывается чанелевской, спортивные штаны, и, быстро умывшись, спускается вниз, где на парковке, прислонившись к своему белому BMW, его ждет китаец. Кенсу потирает глаза ладонью, потому что этот парень не может быть Крисом, который всегда в official style и не носит очки, тем более, шапку гандоном на голове.
- Кто ты такой? И куда дел Криса?
Китаец смеряет его надменным взглядом и залезает в свою машину, приглашающе кивнув ему на переднее сидение.
Кенсу чувствует себя неловко в салоне автомобиля, потому что до ужаса хочется спать, а еще от странных взглядов, которыми Крис одаривает его.
- В субботу у Луханя день рождение. Отличный повод для примирения. Я забронировал им домик на берегу озера в часе езды от города.
Вообще-то Кенсу думал закрыть их обоих с помощью Криса в одной комнате, но предложение последнего вполне сойдет, только…
- С каких пор ты заделался в романтики? – интересуется он, вглядываясь в глаза цвета заварки за стеклами очков…
Когда Крис заканчивает просвещать его во все детали своего плана, Кенсу хочется обвести этот день красным кружочком в календаре, потому что они смогли без каких-либо подъебов спокойно обсудить свои последующие действия. Они даже два раза смеются над чем-то, и хриплый смех китайца неосознанно записывается на коре головного мозга Кенсу. Он косится на его огромные ладони, покоившиеся на руле, и вспыхивает, когда чувствует накопившуюся, как капля росы на кончике травы, приятную тяжесть внизу живота.
Да, нуууу, думает Кенсу, скользя взглядом по выступающим венам на чужих руках, и скептически кривит губы.
Они договариваются встретиться в пятницу, чтобы подготовить все необходимое для встречи горе-любовников, а Кенсу не удерживается и кидает прощальный взгляд на темный силуэт в машине, прежде чем исчезнуть за входной дверью.
Он тихо проникает в квартиру, боясь разбудить сопевшего на весь периметр гостиной Чанеля, и шмыгает к себе в спальню.
Утром за завтраком он предлагает другу развеяться от городской суеты отдыхом в домике на берегу озера, а еще мы там сможем хорошо порыбачить. Чанель сперва хмурится, обдумывая что-то, затем заявляет, что это хорошая идея, потому что в субботу день рождение Луханя, а лишние километры уберегут его от идеи увидеться с ним. Кенсу чувствует себя последней скотиной, проглатывая кусок свежеиспеченной булки, о чем и пишет в смс-ке Крису после обеда.
Он представляет, с каким выражением тот читает полученное сообщение, и подпрыгивает от писка своего телефона, где всего лишь уверенное “завтра в 19:00 я заеду за тобой”, немного успокаивает его совесть.
Крис приезжает вовремя и рушит мир Кенсу приветственной улыбкой, да еще не упоминая уже приевшееся «коротышка». Кенсу не понимает в чем дело и немного раздраженно отвечает на его вопросы, что не скрывается от внимания китайца, и тот замолкает, цепляя свой фирменный бичфейс.
Вот так-то, думает Кенсу, отворачиваясь к окну.
Его немного пугают такие резкие изменения в этом человеке, который равнодушно скользил по нему взглядом или постоянно дергал во время общих посиделок. С каждой встречей Кенсу аккуратно вешал на него ярлыки из собственных выводов, которых накопилось немалое количество, потому что Лухань с Чанелем постоянно способствовали их пересечению, кажется, на что-то надеясь. Тогда Кенсу наорал на своего друга - не смей класть меня под китайца, мать твою! Не надо мне этих отношений и не разговаривал с ним около недели.
Но после той пьянки в клубе и блять, я ни хрена не помню, зарываясь пальцами в красные пряди волос на голове, как оказалось, выкрашенные тоником по его же просьбе Луханем в туалете клуба под цвет его боксеров, он окончательно решил, что Крис – это последний человек, с которым у него будут отношения. Кенсу старался избегать его общества, ведь как бы ему не хотелось, но при виде него картинки того, что они вытворяли вместе на постели, настойчиво лезли в сознание, и только после разрядки, стирая салфетками последствия, он фейспалмил от мысли пиздец, дожил, дрочу на того, кого терпеть не могу.
Они подъезжают к пятиэтажному зданию супермаркета, и Крис, получив листок со списком закупок, исчезает за раздвигающимися стеклянными дверьми. Кенсу понимает, что задел колокольчики обиды внутри китайца, и, фыркнув на свое отражение, проходит следом.
Они молча выбирают товары, толкая каждый свою тележку, и кореец удивляется количеству продуктов, которыми наполняется полностью одна и половина второй, а Крис все бросает и бросает.
Но Кенсу молчит, сворачивая в другой отдел вслед за китайцем, и тормозит возле прилавка с презервативами. Не долго думая, он хватает десять пачек «клубничных» и кидает в свою тележку, неслышно подошедший сзади Крис пугает его своим почему именно «клубничные»? и на его любимое Ханя, Ель поведал хмыкает, добавляя еще пять «мятных».
- Для разнообразия, - ответом на удивленный взгляд Кенсу.
Расплатившись на кассе и притворившись, что не замечает упрекающего взгляда я знаю, чем вы будете заниматься сегодня ночью, бесстыдники пожилой женщины, Крис невозмутимо подхватывает несколько бумажных пакетов, исчезая за дверьми, а Кенсу, натянуто улыбнувшись и забрав сдачу, берется за последний пакет и направляется к парковке. Он вытаскивает телефон, проверяя время черт, уже почти девять, и сталкивается с кем-то.
Он быстро извиняется, убирая телефон обратно в карман джинс, и застывает.
Хуан Цзы Тао и асфальт проваливается под ногами, а пакет выскальзывает из рук. Но продукты не вываливаются у его ног, и бутылка красного вина не разбивается, потому что Крис успевает подхватить.
Кенсу в этот момент не видит ничего/никого, кроме человека, у которого до боли знакомая улыбка и Кенни? Ты ли это? с акцентом.
Он мгновенно бледнеет и открывает беззвучно рот, пытаясь да-скажи-уже-что-нибудь-дебил. Тао встречается с ним взглядом, и Кенсу, как никогда, благодарен чужой ладони, опустившуюся на его талию, слегка прижимая к чужому телу, потому что одним касанием к нему можно ощутить дрожь, которая прошибает его тело, и накатившую слабость.
Хватка крисовской ладони становится собственнической, опускаясь на его бедра и задирая подол его футболки. От прикосновения холодной кожи к своей Кенсу закрывает рот, и утвердительно кивает.
- Ты совсем красавчиком стал. А это… - парень недоуменно смотрит на Криса, который решает все за всех:
- Парень Кенни, - произносит китаец, дружелюбно улыбаясь, - Крис, - и с хрустом сжимает протянутую смуглую ладонь.
Сказать, что Кенсу в ахуе – ничего не сказать. Ему кажется, что его засунули в таз с водой, и он ничего не слышит, кроме гула в голове и эхом крисовское парень Кенни – Крис. Он слегка вздрагивает от отрезвляющего щипка китайца в бок, и улыбается полумесяцами глаз на Цзы Тао – да, да, мы ахрененно счастливы и у нас регулярный секс.
Но когда Цзы Тао начинает интересоваться Чанелем, Кенсу не хило уносит, потому что Крис обрывает разговор нежным нам пора, малыш и целует так, что он не может сдержать стон, а затем и вовсе разворачивает его, обнимая.
- Пока, Зи Тава.
У Кенсу паника в голове и попытка вырваться из крепкой хватки, но хриплое не оборачивайся и это будет win, заставляют его в обнимку дойти до машины и расслабленно выдохнуть на переднем сидении.
Крис ничего не говорит, заводя мотор и газуя, а Кенсу видит в зеркале заднего вида Цзы Тао, обнимающего тоненькую фигуру в платье. Он смаргивает влажность у оснований ресниц и смотрит в окно, где ярко - подсвеченные вывески сменяются темными кронами деревьев с каждым визгом шин об асфальт.
Звезды кружатся светлячками над верхушками вечнозеленых, и Кенсу выдает немного хрипловатое спасибо, на которое Крис кивает, хмыкая, и дальше они едут, слушая - сегодняшняя ночь на нашем радио посвящена творчеству Фрэнсиса Альберта Синатра, приятным голосом ди-джея. Китаец медленно качает головой в такт музыке, а Кенсу, засмотревшись на это, все-таки негромко смеется, а затем тихо подпевает.
- Люблю Фрэнка, - произносит Крис, ухмыляясь корейцу.
- Да, я тоже, расслабляет, - губы Кенсу вздрагивают в улыбке…
Если бы кто-нибудь ему две недели назад сказал, что он будет петь в машине на пару с Крисом, у которого необычно мягкий голос во время пения, Кенсу бы послал этого человека лечиться. Но сейчас он подхватывает Neeeew Yoooork и забывает о том, куда они едут и для чего, вспоминая только тогда, когда сквозь лобовое стекло проявляются очертания дома, освещаемого неоновыми фарами BMW Криса. Он чувствует себя немного неловко, когда китаец помогает ему отстегнуть ремень безопасности, и молча подхватывает врученный пакет.
Они заходят внутрь дома, и Кенсу щурится от включенного света.
-Тут довольно мило, - Крис озирается по сторонам в поисках стола, - думаю, им понравится.
Кенсу смотрит на огромную двуспальную кровать в дальнем конце комнаты, тяжелые портьеры, камин, барную стойку, которая разделяет пространство единственной комнаты на две части, и идет вслед за китайцем, вываливая содержимое пакета на стол.
Кенсу предлагает приготовить какие-нибудь закуски для тех двоих и слышит жалобное урчание своего желудка, который, кроме обеденной стряпни свободного от дел Чанеля, ничего не поглощал. Крис кидает взгляд на часы и говорит, что у них есть время, чтобы поужинать, после чего вытаскивает из холодильника убранные продукты.
Кенсу всегда привык готовить для себя и для других, но китаец, кажется, не хочет доверить ему готовку, шинкуя зелень с профессиональностью шеф-повара, пока он грызет яблоко, ублажая позывы желудка.
Через час Кенсу с наслаждением принюхивается к нехилому меню Криса и, воздав благодарности Богу, принимается за еду. Каждая брошенная во время ужина фраза выстраивает диалог (- Мы познакомились с Луханем еще в Пекине, затем он перебрался в Сеул и позвал меня… - Впредь не носи ту шапку гандоном, ты травмируешь мою психику… ).
Покончив с ужином и помыв посуду, они выходят из дома и направляются к машине, но почти нулевая отметка на дисплее с бензином ( - Черт. Я ведь точно помню, как заправлялся на полный бак) заставляет их снова вернуться в дом (-Завтра с утра должен приехать Лухань… а потом поедем).
Кенсу кидает взгляд на единственную кровать и, недолго думая, ложится на одной половине, сгребая к себе обе подушки. Китаец выключает свет, и он слышит, как прогибается матрас под тяжестью его тела.
- Может, ты поделишься подушкой? - обжигает кожу шеи горячим дыханием.
У Кенсу все внутри вопит блять, слишком близко и сворачивает узлом.
- Ннет, - голос предательски дрожит, - я не могу спать с одной, - отползая подальше и защищая свое пуховое добро.
Крис устало выдыхает, и вскоре кореец слышит размеренное дыхание, затем тоже проваливается в сон…
Кенсу просыпается от ощущения тяжести на своей груди. До него долго не доходит, что это, пока он не решает пощупать – ладонь китайца. Он шумно выдыхает и, приподнимаясь на локте, спихивает его руку совсем не туда, куда ему хотелось. Кореец судорожно втягивает воздух в отказавшие легкие, когда горячая ладонь сползает на открывшийся участок кожи, задевая линию боксеров, а затем, медленно без его участия, накрывает область паха, слегка сжимая.
-Крррррис, прррекрати, - звучит совсем жалобно, и последний слог тонет в довольном стоне, после которого к нему резко прижимается чужое тело.
У Кенсу вспыхивают круги перед глазами от такого интимного массажа, и совсем срывает крышу от ощущения горячей ладони на своей обнаженной плоти, спустив резинку боксеров. Крис мягко водит губами по его шее, оставляя соцветия поцелуев, а другой рукой заползает к нему под подол футболки.
-М? Прекратить? – опускается выжигающим клеймом где-то на поверхности губ, - ты же помнишь наш первый раз? – Крис впивается в пухлые губы поцелуем, слегка кусая, прежде чем отпустить. – Помнишь, как я любил это тело? – гладя выступающие ребра и заставляя раскрыть колени. – Затем ты заявил, что ненавидишь меня, - посылая волны дрожи от короткого смешка по коже живота.
Кенсу понимает, что сексу, черт возьми, быть, и обхватывает его ногами за бедра, притягивая к себе.
-А ты сказал, что я явно так не думал, когда стонал под тобой, - Крис замирает, услышав это, и вздрагивает, ощущая чужие губы на своих, а затем низким я должен кое в чем призн…, которое тонет в собственном стоне, потому что Кенсу все-таки справляется с застежкой ремня…
***
- Господи, Ель, убери эту канистру куда-нибудь подальше. Весь салон пропах уже бензином, - Лухань морщит нос, открывая дверцу машины. - Крис нам по гроб жизни обязан.
the end.
@темы: fangirling, fanfic, *кровь носом*, inspiración епта!, аджика-задрот, acontecimientos, ифань, воробушек су, otp