ЧТОБ НЕ ПОТЕРЯТЬ

[Noghaye4ka27]

to hate smile
Автор: Noghaye4ka

Персонажи: Чанель/Чонин

Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Hurt/comfort

.

я как всегда охуительно подбираю названия

Чанель улыбается всегда и везде, Чонин ненавидит его улыбку.

Чанель улыбается всегда и везде, словно кто-то пришил ему заплатку на рот, старательно вышивая ровными стяжками улыбку. Она навеки застыла на его лице, ослепляя, вызывая зависть и разговоры за спиной. Фанаты готовы покромсать на тысячи кусочков охранников, сдерживающих безумный натиск толпы, к этой печати на устах. Чанель не жадный, он делится с каждым, приветливо махая ладонью в объективы фотокамер, не пряча глаза от слепящих вспышек. Затем, как правило, с залитых на различные фан-сайты фотографий смотрит парень с чеширской улыбкой, с рядом белоснежных зубов, жемчужной дугой выстроенных во рту.

Чанель улыбается всегда, когда Бэкхен ищет поддержку, потому что они друзья, потому что тому трудно надрывать голос каждый раз, друг просто устал до чертиков вытягивать высокие ноты, вздувая дельты вен на шее. Чунмен тоже нуждается в его улыбке, потому что боится, потому что много вопросов вокруг его позиции в группе, его способностях и даже слишком худом теле, и Чанель цепляет улыбку с теплыми объятиями, когда лидеру плохо, до мешающих слез в уголках глаз. Сехуну трудно показывать свои эмоции незнакомым людям, и он совсем замыкается в себе, когда его дразнят врожденной шепелявостью, с которым ему помогает справиться часовой сеанс логопеда каждые вторник и пятница, потому что плотный график и совсем нет сил. В такие моменты он смотрит на Чанеля, восхищаясь его умением сиять, подобно солнечному лучу, пронзившим ледяную сосульку, и Сехун заражается, робко расцветая застенчивой улыбкой. Кенсу не знает, почему с каждым разом он надеется на очень вкусно, До! , когда они уставшие сидят за поздним, очень поздним ужином, ковыряя палочками в наскоро приготовленном кимчи-спагетти/рамене, которое он так и не попробует, потому что до сих пор диета, но только тсссс… об этом мало кто знает. В его груди разливается тепло от красиво сложенных покрасневших губ, потому что слишком горячо, потому что обжег. Чанель никому не отказывает, он всегда готов делиться/заряжать/рассмешить/успокоить. Только одному человеку не нравится его улыбка. Чонин ненавидит, когда видит вздернутые кончики губ к смешным ушам, потому что он в курсе, потому что он знает. Чанель крадется, всегда натыкаясь на угол дивана, потому что нельзя включать свет, нельзя дать себя обнаружить. Чонин знает об этом, и поэтому оставляет на ночь тонкую щель в дверном проеме и долго лежит, уставившись туда, где промелькнет тень от высокой фигуры. Он, недолго думая, хватает брошенную толстовку, надевая и тихо хлопая дверью. Холод ветром выбивает воздух из легких, лопаясь тонкой корочкой льда под подошвой кед. Он поднимается по ступенькам, следуя осторожным шагам сверху, и скрывается за колонками, разрывающими зеркальную комнату децибелами. Чанель танцует, упорно повторяя движение, которое не дается, снова и снова, пока черная футболка не прилипает к лопаткам, а мокрые волосы мешают, залезая в глаза. Он собирается последними силами, отчаянно пробуя еще раз – бесполезно. Чанель прикрывает глаза ладонями, накладывая их, друг на друга, чтобы совсем темно. Динамики срываются с тихим шипением, стихая, и слышится всхлип. Чанель опускается на колени, давление непосильным грузом накрывает плечи, глаза режет светом, словно по ним проводят лазером, рассекая зрачок на несколько половинок, как праздничный пирог на угощение. В последние дни алгоритм кусков увеличивается, начиная с утра, когда радужка резьбой по стеклу трещит от дневного света, пока не смачиваются глазными каплями, лихорадочно вытащенными из карманов вчерашних джинс, потому что он постоянно забывает держать их под подушкой. Ему все труднее читать выражения на лицах людей, он не смеет подойти поближе, всмотреться, потому что в линзах все намного хуже, с ними много боли и не до чужих эмоций, когда собственные сосредотачиваются в глазницах, шилом протыкаемых изнутри, и Чанель улыбается, пряча кошмар за ней. Улыбка такая яркая, что, приковывает все взгляды, скрывая все остальное.

Чанель улыбается всегда и везде. Чонин ненавидит его улыбку и грозится навсегда растянуть ее, как Джокеру, подтянув лезвием уголки до середины щек. Слезы соленым бутоном набухают под веками, смачивая привычную сухость и выплевывая прозрачные диоптрии. Чанелю жаль, что Чонин тратит максимум свободного времени на него, подробно объясняя каждое движение, показывая гибкость тела и иногда шлепая его по неправильно сложенным рукам, потому что чем быстрее он научит его новой хореографии, тем меньше будет выжигающего клейма за сомкнутыми ресницами по ночам. Чанель старается изо всех сил, падая, скользя, опираясь на плечи Чонина. Он прячет свою улыбку, когда у него получается.

Чанель осторожно подбирает ноги под себя, боясь разбудить заснувшего парня, жарким дыханием опалявшим кожу на шее. У Чонина красивая улыбка, вечно сонные глаза и зевки, прикрывая ладонью. Фанаты шутят, ласково называя его соней/малышом/ребенком. Он цепляется за его куртку в аэропорту, когда вокруг взрывается вспышками, заставляющие его неприятно щуриться и скривить губы, образуется давка. Хен, быстрее, тянет Чонин, хватая его за рукав, и Чанель, скрывая улыбку за высоким воротом, следует за ним, чтобы потом в салоне самолета, снова подставить плечо теплому лбу и, забывшись размеренным дыханием рядом, расплыться в улыбке – можно.