Воздух горячий и застревает где-то в горле сухими опилками – царапая.
Старый кондиционер кряхтит и фыркает, пытаясь разбавить духоту свежим дыханием – бесполезно.
Крис выходит из тату - салона, опуская перпендикуляры жалюзи и закрывая дверь на ключ.
Август выжигает последними днями в календаре и новой надписью по ребрам, контуры букв которой оттеняются красным, а еще пирсингом на линии брови.
Крис стирает выступившую испарину на лбу тыльной стороной ладони, останавливаясь под тенью дерева, и смотрит на залитую солнцем улицу. Кажется, что время замедлилось, а город – мертвый, изредка оживая шумом доносящихся автомобилей за поворотом.
Он дует за ворот свободной майки, проклиная сегодняшний день и Цзы Тао, у которого ему всего лишь надо добить на предплечье… спасибо, Крис, ты – лучший! Работа занимает почти всю первую половину дня, и клиент стискивает зубы после каждого впрыскивания чернил под кожу.
Крис вытаскивает телефон, проверяя время, и чувствует запах сигаретного дыма. Он оглядывается назад и замечает тонкий профиль сидящего под деревом человека. Длинные ноги мнут пожухлую зелень травы, словно покрытую ржавчиной, пока парень прислоняется спиной к бугристому стволу. Прозорливые солнечные нити ложатся идеальной стежкой на бледной коже, а тот, прикрыв глаза, затягивается, держа фильтр между пальцами.
Крис думает, что странно видеть столь светлую кожу летом, когда буквально каждый второй хвастается бронзовым загаром, и ему хочется коснуться ее.
Он ощущает на себе такой же изучающий взгляд и встречается глазами с незнакомцем.
Легкая ухмылка, поднося к губам сигарету, и О Сехун, туша остаток об многолетний ствол.
Август расписывается узорами полумесяцев по широкой спине, следами влажных губ и прохладой обнаженной кожи.
Сехуну нравится водить кончиками пальцев по линиям выбитых на крисовом теле рисунков, пока тот гладит ладонью его выступающие ребра. Он мягко смеется на крисовские рассказы из настоящего/прошлого, и совсем не против, когда тот обнимает сзади, утыкаясь носом в его шею и прикасаясь губами. Сехун приникает к нему телом, чувствуя тяжесть рук на своих бедрах, и ловит чужие губы в поцелуе.
Он выгибается навстречу рваным толчкам и прикрывает веки, облизывая губы.
Крис ласково убирает выжженные аммиаком пряди волос и долго всматривается в безмятежное лицо во сне.
У Сехуна идеальные черты лица.
Он не сдерживается и оставляет скрытый поцелуй на опухших губах.
Ему хочется постоянно трогать его, водить рукой по худым бокам, притягивая к себе, касаться выступающих ключиц, затем опускаясь к вздымающимся ребрам и проверяя пульсирующее сердце.
Крис думает, что sehun выжигается под лопатками с каждым царапаньем короткими ногтями кожу и хриплым стоном, застревающим в горячем воздухе.
Цзы Тао замечает перемену в друге и натянуто улыбается, когда тот рассказывает о Сехуне, которому, кажется, на всех плевать, кроме Криса, потому что при первой встрече он даже не смотрит в его сторону, продолжая курить в открытое окно и его нет дома, стряхивая пепел на подоконник.
Он чувствует себя неловко, когда Сехун, в первый раз посетив их салон, скользит по нему насмешливым взглядом, сверкая подведенными глазами, и обрывает все его попытки подружиться.
Позже в квартире, когда Крис, слегка нахмурившись, спрашивает, почему он так себя вел, Сехун подходит к окну, щелкая зажигалкой, и ты – слеп, раз не видишь, как он смотрит на тебя.
Крису кажется, что это - бред, и он предпочитает забыть об этом.
Он касается пропахших никотином пальцев, пропуская свои между ними, и слегка сжимает.
- Ты же знаешь, мне никто не нужен, кроме тебя.
Парень не спешит с ответом, прожигая кончиком горящей сигареты окурки в пепельнице и знаю - улыбкой, тронувшей лишь уголки губ.
Крис смотрит на прожженные фильтры и понимает, что sehun уже выбито чернилами на внутренней стороне его ребер.
Сехун тушит окурок и высвобождает прохладные пальцы из крисовской хватки, потирая свое запястье, где рассеченная поперек кожа уже срослась, оставляя неровные шрамы и еще раз знаю - взглядом в налившиеся тучевые гроздья за окном.
Воздух застревает где-то в горле сухими опилками – царапая.
Старый кондиционер кряхтит и фыркает, пытаясь разбавить духоту свежим дыханием.
Они оплетают его, словно паук нитями паутины свою жертву, и душат, а он бежит.
Бежит, не оборачиваясь, потому что после такого ему грязно.
Грязно оттого, что симпатичная девушка любовно приникает к своему спутнику, улыбаясь и шепча что-то на ухо, а в голове лишь ради штампа в паспорте я даже залечу от тебя, милый, хотя с твоим другом заниматься процессом куда приятнее… тихим смехом куда-то в шею.
Его передергивает от такого, и он выходит за дверь, вдыхая ночную прохладу столицы, принявшей его четыре года назад.
Бэкхену хочется прочистить черепную коробку, выгребая все ненужное и не свое, как его соседка когда-то пересаживала цветы в новые горшки, вытряхивая почву из крепко сплетенных корней растения и отрезая ножницами усохшие стебельки.
Для Бэкхена все потаенное человеческого мозга, как на ладони.
Нет, он не любит копаться в чужих мыслях, ему достаточно своих, которые теряются в общем потоке, буквально штурмующих его сознание. Он резко дергается и разливает чай, обедая в одной из кафешек на углу, когда с третьего стола мужчина средних лет, не стесняясь своей жены и детей, фантазирует в ярких красках/позах, чтобы он сделал с его телом, а Бэкхена тошнит после такого в туалете.
Бэкхен ненавидит в себе это.
То, что открывает ему чужое.
Когда это случается в первый раз, он падает в обморок от ослепляющего наплыва информации.
Ему было шесть, и он явно не был готов к такому.
Тем более, тому, что он не родной, а приемный, подтверждением чему становится случайно обороненное выродок «отцом» во время ссоры с «матерью».
Бэкхен старается огородиться от тех, кто не умеет контролировать свою внутреннюю сущность, предпочитая проводить время одному.
Он делает вид, что не знает, о чем думает Чанель – его единственный друг, улыбаясь присыпанной любовью мыслям о некоем Чонине, у которого почему у него такая убийственная улыбка всегда?! тоскливым взглядом в выбеленный потолок и сокрушенно опускаясь на свои сложенные ладони. Бэкхену хочется рассказать Чанелю, что не у него одного такие же мысли, ведь у Чонина постоянно любопытное почему он так на меня смотрит? Неужели я ему нравлюсь…? сразу же качая при этом головой и обрывая призрачные надежды, которые становятся вполне реальными после бэкхеновского мне кажется, вам есть, что сказать друг другу, оставляя их одних в комнате после домашнего сеанса кино на троих, во время просмотра которого у него заболела голова от столкновения n-количества вопросительных воплей/предположений, и угораздило же его оказаться зажатым между ними на мягком диване.
Когда Чанель выходит, полыхая покрасневшими кончиками ушей, а Чонин немного вызывающе смотрит ему в глаза, сжимая чанелевскую ладонь в своей, Бэкхен сразу понимает и поздравляет.
Для такого не нужно уметь читать по мыслям, это можно увидеть по глазам.
После становится проблемным делить квартиру с Чанелем, и как бы Бэкхен не старался, ему все же пришлось съехать, потому что у друга гормональный взрыв, не уступающий по глобальности атомному, и Чонин-а, быстрее, яркими потоками до него, пытающегося укрыться от кричащих воспоминаний за сигаретным дымом на балконе.
В жизни Бэкхена слишком много чужой жизни.
Каждодневные проблемы встречающихся на пути людей ложатся на его плечи, и он старается изолироваться от них наушниками на полную громкость, за которыми такое необходимое одиночество и покой.
Небо над головой, словно подернуто серой шалью, а упавшая на кончик носа капля обещает дождь.
Бэкхен спешит, проталкиваясь сквозь толпу людей на пешеходном переходе, как в него врезается плечом незнакомец, сбивая наушники.
Извините.
Бэкхен чуть раздраженно пожимает плечами, чувствуя, как его задевают локтями чужие люди, и опускается на корточки, помогая собрать тому выпущенные из рук рекламные листовки.
Спасибо. Я бы мог и сам…
- Да, ничего, я помогу, - вкладывая стопку в раскрытую ладонь.
Бэкхена накрывает волной чужих мыслей, среди которых он явно слышит обращенную конкретно ему.
Ты меня слышишь?! - хватаясь за его запястье и потрясенным взглядом.
Бэкхен вздрагивает от неожиданной хватки и смотрит на незнакомца.
Не может быть. Ты слышишь меня. - приоткрытыми губами и без единого звука.
До Кенсу.
Бэкхен не думал, что кто-нибудь может быть также чист в своих помыслах, как и в порывах.
Ему легко находиться рядом с человеком, у которого все без фальши.
Искренно.
Который так просто принимает его «особенность» за чашкой горячего капучино и почти заговорщиское не бойся, я никому не расскажу заставляют тонкие губы вздрогнуть в улыбке.
Он часто после работы заходит в студию, где Кенсу обучает глухонемых детей рисованию, и помогает ему убраться после занятия. Бэкхен перетаскивает складные стулья и мольберты в угол, иногда задевая ножкой паркетный пол, отчего слух режет противным звуком, сортирует мелки по цветам, сворачивает неиспользованные холсты, бумагу, убирая в шкаф, пока Кенсу тщательно чистит каждую кисточку.
Бэкхену нравится слушать Кенсу.
Ему нравится голос, который звучит только для него.
Нравятся взгляды, которые выражают больше, чем слова.
Прикосновения.
И когда, провожая Кенсу домой, он слышит тихое, но уверенное хочу целоваться с тобой, то медленно берет его лицо в свои ладони и невесомо касается чужих губ.
Собственные губы колет приятно после такого контакта, и он чуть сильнее прижимается к пухлым, красиво очерченным, которые слегка приоткрываются, а Бэкхен улыбается сквозь поцелуй, замечая, как уже его целуют в ответ.
Он в последний раз обхватывает мягко нижнюю губу Кенсу, не забывая лизнуть кончиком языка, и гладит большим пальцем вспыхнувшую румянцем бледную щеку.
Ворох несвязных мыслей переплетаются с его, вытекая во взаимное люблю.
Чанель с Чонином вначале немного странно косятся на Кенсу, затем на Бэкхена, сжимающего чужую ладонь, при первом знакомстве, но вскоре привыкают к ним, как к чему-то неразделимому, целому и понимающему друг друга с одного взгляда. Чанель пинает под столом чониновскую ногу во время совместной вылазки в бар, и на его удивленно-обиженный взгляд отвечает осуждающим, мол, вот такими должны быть настоящие отношения, чтобы без слов, да в единстве.
Бэкхен прячет улыбку на это и давится коктейлем от мыслей Чонина, в которых тот планирует доказать всю серьезность своих чувств к сидящему рядом парню, опуская ладонь на чужую коленку.
Кенсу говорит, что они смешные и довольно милые, а Бэкхена топит благодарностью к своим друзьям за то, что они не обсмеяли его выбор и приняли, хотя потрясенное немой? чувак, ты серьезно? заставляют его нервничать.
Они идут домой, касаясь пальцев друг друга, переплетая и гладя.
Бэкхен останавливается, долго вглядываясь в глаза напротив, словно ему недостаточно того, что он в его мыслях, и притягивает к себе, нежно целуя в губы.
Ему сносит крышу от теплой ладони на его спине, сжимающей ткань белой рубашки, пальцев, зарывающихся в пряди волос на затылке, горячего дыхания в приоткрытые губы, чистого стона, который он никогда не спутает ни с чем.
Хриплое хочу тебя разрывает поцелуй, и Кенсу отстраняется.
Бэкхен ругает себя за такую откровенность и пропускается момент, когда Кенсу целует его в ответ, а затем тянет в сторону дома.
Слова не нужны.
Вдох на выдохе, задыхаясь, и губами по обнаженной коже.
Ладони в замок, переплетая пальцы и вжимая в простыню над головой.
Мелкая дрожь от прикосновений по обоим телам, прижимающихся друг к другу.
Влажный поцелуй искусанными губами по нежной коже живота.
Длинные пальцы, гладящие изнутри и вырывающие удивленное ах.
Негромкий вскрик, разрывая мысли, и встревоженный взгляд, ища намек на боль.
Пальцами по щеке, убирая взмокшие пряди волос со лба, и мне хорошо… продолжай.
Медленные толчки, приподнимая бедра, и тяжелое дыхание над его ухом, перебивающее собственный шумный выдох с каждым разом, когда Бэкхену удается задеть то, отчего наслаждением распарывает каждую клетку организма.
И приглушенный стон, смазанный поцелуем в губы, растекаясь удовольствием по обоим телам.
В жизни Бэкхена много чужих мыслей.
Но Кенсу вырывает его у других, наполняя своими и люблю, засыпая в крепких объятиях.
а вот всегда так. сидишь. смотришь. ждешь чего. то. а потом не выдерживаешь и... хотя, нет. пока еще не "и". хочу красивые буквы по ним. очень. красивый ангст.
я, кончено, все понимаю, но... лал. ким чондэ, что это ты руки распускаешь в сторону сие прелестей!? кккк тебе можно. лапай, солнце, лапай хддд
мне уже пора ввести отдельный тег "krisoo". хотя, в темах они прям друг под другом стоят хддд ну. и пох.
второй кадр особенно прелестен *_* уруррурурур щас превращусь в розовую залину и начну плеваться флаффом кккк не соизволите ли пойти в ворд, джентельмены? ЭТО НЕПРЯМОЙ ПОЦЕЛУЙ БУАЗАХХАХАХАХАХАХ
пхахах показал хозяина хддд буазахахах мои мысли хдд нет. никогда. ни за какие деньги и несметные сокровища мира. кенсу с ним - уке. и те. которые пишут его семе с крисом.. у меня просто больщущий фейспалм на это. КАК!??! КАК ТАКОЕ ВОЗМОЖНО?!?!?! пхахахах это такой ядерный оос должен быть. что я ваще не знаю...
во как...при первом взгляде на это фото вы не заметите ничего особенного. НО. потом: ЕБАТЬ ИХ ВОЛЧАТА ЦЕЛУЮТСЯ! WTF! ШИППЕР СДОХ!
у меня на забытом акке было много фанмейдов. очень много. среди них были такие, от которых просто в слезы нахуй. и про тао я помню. что то там сильное было. а вот это один из. и мне хочется поплакать после такого, потому что эмоции душат нахуй. он - потрясающий мальчик. и самый идеальный. есть папка "боль". там все моменты с его травмами. фанками. фото. гифки. когда мне хуево. я захожу туда. да. я - дебил. я знаю. повторяюсь, но все же:
он - потрясающий человек.
когда я первый раз смотрел это были такие мурашки, что ваще.. от слов пробирает. пиздец как. и музыка величественная.
Вот то, что написал Кай о каждом участнике: A + B немой Тао, Идиот Крис, бесполезный Чанёль, уголь Чжонин, Чен-Чен, исцелитель Лэй, КРАСИВЫЙ КЁНСУ, ленивый Сехун, V линии Сухо"
еще открылся магазин, где ехо облапали все .___. а я в "что такое мухасаранске?" (с) эх....
мальчики, конечно, нашедеврили везде. люблю такие фоточки ))) реальные, где эмоции просто выхлестывают.
перестань худеть. ешь. мать твою. и пошто ты пиписьки им не пририсовал??