давайте умрем?

22.07.2014 в 20:32

Пишет  Matty_ju:

Как жить-то с таким тобой?

десерт

@темы: KAI, аджика-задрот, давайте умрем?, acontecimientos

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

ептвою. можно я просто умру.

@темы: fangirling, no comments, типичный я, аджика-задрот, давайте умрем?, воробушек су

---

а утро началось с ким чонина.

замечательный ребенок ;;;;

.

убило нахрен

господь. эти ноги. этот пакет.



а тут я чуток умер.




блять, эти плечи.






замечательный арт

#кимчонин #ноги #фанючка #волосяной_покров #шорты #синий #сонный #пакетблять #ыждваулиьцтолдуктм #умер

---

почему-то я в нем уверен.

файтинг, до кёнсу
дораму однозначно буду смотреть, и кенсу будет идти, как приятный бонус, ибо актеры гг мне очень нравятся

@темы: fangirling, inspiración епта!, аджика-задрот, acontecimientos, воробушек су

---

15.07.2014 в 09:20

Пишет  malinnesta:

просто поймитеТ.Т
я, конечно, не смогла пройти мимо

@темы: KAI, аджика-задрот, малыш чонин или "нуна, не плачь"

---

чтобы было больно от них, не надо писать драму или сп, достаточно и вот такого.

[ p.s. я люблю тебя ] | романтика, er, юмор | pg-15

AU! в котором Кёнсу повредил лодыжку и у него гипс, а Крис, честно, пытался.

ღ

#np ♬ ryan star – last train home

Когда Кёнсу заканчивают накладывать гипс на правую ногу, дверь травмпункта с грохотом распахивается, являя запыхавшегося Криса с болтающейся медицинской повязкой на одном ухе, стетоскопом, зацепившимся за ворот врачебной кофты, и насколько все плохо? – быстрым вопросом интерну Исину, который немного теряется от такого напора со стороны человека, которого вообще не ожидал увидеть в амбулаторной. Парень не успевает даже ответить, как главврач, отшвыривая мешающую повязку куда подальше, начинает быстро ощупывать поврежденную лодыжку пациента, и Чжан готов поклясться, что гроза всего лечебного блока нежно погладила чужую голень.

– Я все еще жду, – таким тоном, что будь Исин не привыкший к такому, его бы унесли на носилках в ближайшую реабилитационную палату.

– Перелом правой лодыжки, – начинает было он, но его резко перебивают.

– Лонгетно-циркулярная гипсовая повязка, – Крис полностью концентрируется на полученной травме, держа широкую ладонь под чужой загипсованной стопой, – понятно.

Исин уже вовсю подумывает о том, что пора записаться на прием к Минсоку-окулисту или еще лучше к Чанёлю из психиатрического отделения, потому что тот самый Крис У приседает на кушетку возле щупленького паренька, сжимает его руки свободной ладонью и ты так напугал меня, – приникая лбом к худому плечу, затем будто опомнившись и быстрым вопросом к озадаченному интерну – контрольную рентгенограмму сделал? – на что Чжан отрицательно мотает головой и стремительно исчезает после – свободен, сам займусь, карту оставь на столе в моем кабинете.

Кёнсу смотрит вслед удалившемуся парню и начинает негромко смеяться.

– С каких пор вы стали таким устрашающим, доктор У? – Крис видит, как еле заметные ямочки трогают его щеки, и встает с места.

– С тех самых, как один олень передал мне, что тебя еле живого привезли к нам, – китаец запускает одну руку за спину парню, а другую под колени, и легко поднимает с места. – Хань обязательно поплатится за это, сегодня как раз поступил пациент с расстройством прямой кишки, и некому ему поставить клизму с последующей ректороманоскопией.

Кёнсу прикусывает губу от внезапной боли, что не скрывается от Криса, и я даже боюсь себе представить, что это… тебе не кажется это слишком жестоким? – перекидывая ему руку за плечо, и, таким образом, оказываясь близко к лицу любовника, чем тот незамедлительно пользуется.

– Он заслужил, – легким поцелуем в губы.


Думал ли Кёнсу, что окажется в больнице с острой болью в лодыжке, как и в постели Криса после третьего свидания два года назад – конечно же, нет.

Ничто не предвещало беды: он как обычно проводил своего парня на работу, покурил на балконе, размышляя, что бы такого преподнести ему на приближающуюся годовщину, но, так и ничего не придумав, начал собираться, потому что на половину девятого была назначена фотосессия для предстоящего показа Бэкхёна, и опаздывать совсем не хотелось, учитывая вспыльчивый характер подающего надежды дизайнера.

Все шло своим чередом, даже Цзы Тао – визажист из Пекина, известный своей требовательностью к лицам моделей - вдохновлено щебетал о чем-то с моделью Сехуном, с присущей ему манерностью движений нанося макияж.

Когда последний кадр был успешно одобрен кивком головы Бёна, Кёнсу засобирался домой, предварительно распорядившись, чтобы всю технику перенесли ему в студию. Он на ходу накинул полупальто на плечи, не забывая прихватить зубами столбик сигареты из пачки, и вышел в декабрьский Сеул. Время показывало три часа пополудни, и ему надо было успеть заехать в несколько мест, прежде чем вернуться домой. Его машина аккуратно втиснулась между ауди эр Бёна и гламурными формами феррари Цзы Тао.

Парень улыбнулся; сигарета дернулась, зажатая в уголке полных губ.

Крис никак не мог отучить его от плохой привычки, а после и сам стал прибегать к никотиновому кайфу после хорошего оргазма, прикуривая с кончика сигареты Кёнсу и укладываясь головой ему на голый живот.

Кёнсу похлопал себя по карманам в поисках зажигалки, и тут у него зазвонил телефон. Кореец вытащил девайс из заднего кармана джинс, прикладывая к уху, и щелкнул огоньком.

– Да, – выдыхая сизый клуб дыма, – уже привезли? Я могу посмотреть сегодня? Прекрасно, выезжаю сейчас же.

Размахивать руками во время разговора было привычным делом для До, над чем постоянно смеялся его любовник, напоминая, как Кёнсу во время провального побега после первой их ночи чрезмерно жестикулировал, пытаясь донести до проснувшегося китайца, что не дает кому попало (никому не давал), и собирая разбросанную одежду для того, чтобы уйти, а у чертовски красивого Криса было только: – не уходи, если я для тебя значу больше.

Довольный хорошей новостью Кёнсу счастливо направился к своей машине, но дойти до неё на своих двоих ему было не суждено. Когда он спустился с последней ступеньки, тлеющий уголек сигареты упал ему на рубашку, прожигая ткань и достигая кожи. Кёнсу начал стряхивать ее рукой и не заметил, как ступил на скользкую дорожку. Избавившись от уголька и посетовав секунды насчет испорченной дизайнерской одежды, парень хотел было снова возобновить свой путь, как светло-серое небо опрокинулось на него и слезы выступили на глазах от внезапной острой боли. Лежа перед зданием на льду с задравшимся на пояснице пальто и рубашкой, Кёнсу разрывался между желаниями “заржать в голос” или же “заплакать”. Он присел на задницу, выплевывая наконец злосчастную сигарету, и, поняв, что дело худо, осторожно ощупывая ногу, сказал самое емкое в данной ситуации слово – блять.



ღ

#np ♬ ben howard – promisе

– В холодильнике есть пицца, – сосредоточенный на позднем-позднем ужине Крис не замечает, как в проеме двери появляется Кёнсу, опирающийся на костыли.

Готовка всегда была прерогативой У.

Он перестает резать овощи для легкого салата, откладывая нож в сторону, и взглядом проходится по взлохмаченным волосам, отмечая след на щеке, оставленный наволочкой, спускается ниже к соблазнительным губам и, задерживаясь на выпирающих косточках ключиц из-под ворота футболки мадридского реала, в который раз убеждается, что сонный Кёнсу вызывает в нем слишком неконтролируемые чувства.

– Надо было разбудить меня – зевает парень, подходя поближе.

Он прислоняет костыли к боку стола, опирается ладонями на столешницу и, слегка подпрыгивая на здоровой ноге, устраивается на ней. Кёнсу с любопытством принюхивается к вкусному запаху, доносящемуся из сковороды, и видит, как Крис отодвигает разделочную доску с ножом в сторону.

– Как прошел матч? – китаец вытирает руки махровой салфеткой и становится перед ним.

– 2:0, – отвечает довольный выигрышем любимой футбольной команды Кёнсу, притягивая к себе любовника. – Как дела на работе?

– Нормально, – Крис ловит у себя на пояснице чужую ладонь и переплетает пальцы, – правда, Исин перепутал диагнозы и поставил капельницу не тому пациенту. Если честно, я боюсь за будущее медицины в Корее, – завершая сказанное мягким смехом.

Не забывая о поврежденной ноге, Крис осторожно привлекает к себе парня свободной рукой и склоняется над ним, чтобы поцеловать. Еще с момента их первого поцелуя Кёнсу понял, что пропал и будет пропадать от ощущения этих губ на своих губах. Он улыбается сквозь поцелуй, проводя ладонью по его груди, и я скучал, – отстраняясь и вглядываясь в карие с янтарными крапинками глаза.



Кёнсу чувствовал себя виноватым, что Крису приходится меняться дежурством на ночные смены, чтобы утреннюю половину дня тот мог побыть с ним. Ему казалось, что полученная травма не так уж и страшна и он сможет оставаться таким же самостоятельным, как и с двумя здоровыми конечностями, но не тут-то было. Первое утро после происшествия началось с неспособности дойти до ванной комнаты, потому что костыли остались где-то в прихожей, а допрыгнуть на одной ноге у него получилось не ахти.

Услышав лишние шорохи и сопения любовника, Крис сразу же проснулся. Парень спал на диване, предоставив кровать полностью в распоряжение До, потому что боялся, что ненароком заденет, учитывая, как он любил спать, сжимая в объятиях миниатюрное тело.

Кёнсу неуклюже застыл посреди комнаты, балансируя на одной ноге.

– Мог бы меня разбудить, – поворчал Крис, легко поднимая его на руки.

От соприкосновения его теплой кожи со своей у корейца сразу же поползли мурашки, и он вздрогнул.

– Я пытался быть самостоятельным, – Кёнсу обнял его за шею, чтобы было удобно нести.

Крис прошел боком через проем двери, чтобы не задеть поврежденную ногу, и вот именно, что пытался. Ванная?

Кёнсу кивнул. Ему было уютно в его сильных руках.

Когда Крис опустил его на пушистый коврик в ванной комнате, До схватился за резинку своих боксеров, а потом, словно опомнившись, уставился на следящего за его действиями китайца. Тот непонимающе взглянул на него в ответ – да что я там у тебя не видел, – пожал плечами парень, и не думая уходить.

– Я не собираюсь писать при тебе, Крис, – Кёнсу оперся одной рукой на кафель, чтобы удержать равновесие, а другой указал за дверь, – я серьезно.

Криса забавляло то, как серьезное выражение на лице парня делало и без того детские черты еще более милыми, в чем он бы никогда ему не признался.

Кёнсу ненавидел, когда его называли милым. Но такое всегда прощалось У, когда он, смеясь на его угрожающее – йа, а ну-ка повтори, – подминал Кёнсу под себя, перехватывая его руки на запястьях своей ладонью и на самом деле, я нахожу это сексуальным, – целуя уже слабо брыкающегося парня.

– Ладно, пойду, принесу тебе сменку для душа.


К возвращению китайца Кёнсу уже настроил температуру воды, сидя на бортике ванной, и заметил, что тот натянул на себя свободные штаны. Крис деловито положил принесенное белье на крышку унитаза и начал перебирать ряд душевых принадлежностей, и, наконец, остановил свой выбор на прозрачном флаконе с синей жидкостью. Он изогнул бровь, прочитав на упаковке что-то, и с умным видом повернулся к сидящему Кёнсу.

– Мы будем пахнуть свежим бризом, – передразнил Крис голосом из рекламы, – а куда делся твой шампунь?

– Ты собираешься принять со мной душ? – не то, чтобы Кёнсу был против, но такое всегда заканчивалось одинаково, и секс во время водных процедур был явно экстримом в сложившейся ситуации.

– Я собираюсь помыть тебя, – Крис раскрыл руки в даже-если-ты-будешь-против-жесте, – или ты хочешь грохнуться в ванной? – Он деловито откупорил крышечку, поднося к носу гель, удовлетворенно хмыкнул и улыбнулся.

В итоге все закончилось тем, что у Кёнсу намок гипс, когда парень, разомлевший в теплой воде, внезапно встрепенулся, почувствовав, как пощекотали его пятку, и заехал ею в плечо китайца, заставляя его упасть к нему в ванную. Крис явно не ожидал такого и с хриплым смехом взглянул на немного испуганного такими последствиями корейца (влажная челка упала Кёнсу на глаза, неяркий свет лампочек золотистой пылью лег на мокрые участки тела, не скрытые пеной, а губы призывно блестели), и секундой позже сократил расстояние между их телами.

С перебинтованной ноги, вытянутой за бортик, на пол капала вода, разбиваясь крохотными волнами, пока Кёнсу жадно отвечал на поцелуи Криса, а У мягко провел руками по его бокам и нехотя отстранился – не сейчас, малыш, ты должен поправиться.

Крису пришлось сушить феном его гипсовую повязку.



ღ

#np ♬ regina spektor – I’ll come back when you call me

За два года отношений Кёнсу понял, насколько не представляет своей жизни без Криса. Особенно после вынужденной командировки китайца в Пекин почти на три недели. Он не думал, что можно настолько тосковать по человеку, и через десять дней, не выдержав одиночества в пустой квартире, поплелся на ночевку к Чондэ и Чонину, которые жили двумя этажами ниже.

Когда сонный Чонин открыл ему дверь, он явно удивился виду незваного гостя. На Кёнсу был теплого апельсинового цвета свитер Криса, висевший на нем мешком, а снизу – голубого цвета семейники с рисунком ввиде красных следов босых ножек, неизвестно каким чудом державшиеся на его худых бедрах.

– Совсем паршиво? – спросил Чонин, впуская его в квартиру.

Кёнсу молча кивнул.

Ему постелили в гостиной и принесли нормальную одежду, но кореец отказался.

– Ты бы хоть ремень что ли снял, – предложил ему Чондэ, возвратившийся из кухни с бутылкой пива.

Кёнсу принял из его рук алкоголь и отрицательно помотал головой – они спадают, – немного морщась от безвкусного пойла, а потом с печальными нотками в голосе, – я настолько жалок, да?

Чондэ присел напротив, закинув одну ногу на другую, и скользнул взглядом по Чонину, который, на ходу стягивая с себя футболку и оголяя соблазнительное тело, направлялся обратно в спальню. У него с утра была репетиция.

– Ну, я не надеваю трико Чонина, когда он уезжает на гастроли, – рассмеялся Ким, и Кёнсу кинул в него диванную подушку.

– Мы с ним даже толком не говорим, – парень улегся на принесенное белье, пуховую подушку и одеяло, стопкой лежащие рядом, – он приходит поздно и за разговором просто отрубается. Понимаю, глупо обижаться на такое.

Чондэ что-то хмыкнул, пригубляя пиво, и если тебя это успокоит, то Чонин сразу же отключается после секса, так что… На что из приоткрытой двери спальни донеслось немного возмущенное – хей, я все слышу.

Кёнсу засмеялся.

Ему определенно повезло с друзьями.

Чондэ, еще посидев с минуту, встал, подходя к парню.

– Если хочешь, ты можешь на время переехать к нам. Чонин уезжает послезавтра, можем вместе погрустить, – Ким раскачивал в руке за горлышко недопитую бутылку, а затем добавил, – почему бы тебе не полететь к Крису? И не говори мне ничего о завале на работе, студия – твоя собственная.



Кёнсу никогда не забудет неделю, проведенную с Крисом в Пекине.

Он не был до конца уверен в своем решении, но, увидев издалека знакомую фигуру, на целую голову возвышающуюся среди толпы, понял, что это самый правильный поступок, который ему удалось совершить в жизни.

Крис же, заметив его, начал быстрыми шагами идти к нему, и Кёнсу сам не знал, как так получилось, что он буквально побежал к нему навстречу. Вздохнув его запах, почувствовав сильные объятия и нежный поцелуй в губы, парень признался себе, что, оказывается, безумно скучал, о чем сразу же шепнул китайцу в губы.

У самодовольно улыбнулся и не думал разжимать объятия, стоя посреди людей, наслаждаясь вновь обретенным чувством спокойствия и любви.

Свою вторую годовщину, вопреки расстоянию, они провели вместе.



Кёнсу закрывает папку “holiday beijing” и снимает круглые очки с переносицы.

В их домашнем архиве набралось много памятных фоток, дорогих сердцу, и, кажется, он теперь знает, что делать с ними.

Парень осторожно захлопывает крышку макбука, боясь разбудить спящего Криса, и опускает его на прикроватную тумбочку. Китаец ворочается во сне, проводя ладонью по изгибу его бедра, и, удобнее перехватив через талию, притягивает к себе, не забрасывая как всегда свою ногу через его тело, потому что обещал себе, что если такое снова повторится, он вернется на диван. И тут уж никакие просьбы и демонстративные обиды Кёнсу не возвратят его обратно к нему в постель, пока тот не выздоровеет.

Крис находит губами родинку на шее корейца и сквозь сон мурлычет – как же я хочу тебя, – и это возбуждает сильнее любого порно. Кёнсу готов аж взвыть от такой несправедливости, ибо после того, как он сломал лодыжку, китаец вообще перестал касаться его, особенно после случая в ванной, решив за них обоих, что лучше повременить с постельной стороной совместной жизни.

Он мягко переворачивается лицом к нему и в тусклом свете зажженного ночника видит любимые черты лица. Ему всегда нравилось смотреть на спящего Криса. Кёнсу не отказывает себе в удовольствии провести кончиком пальца по линии идеального носа, скользя ниже к очертаниям губ, за ощущение которых на своем теле он отдал бы душу в данный момент. Парень слегка прикусывает губу, словно раздумывая, и кладет левую ладонь ему на обнаженную грудь, чувствуя размеренно бьющееся сердце. Немного повременив и убедившись, что дыхание у Криса равномерное, Кёнсу сползает ладонью ниже, не отрывая взгляда от его отбрасывающих тень на нижние веки густых ресниц. Когда мышцы чужого живота напрягаются под его пальцами, Крис, не открывая глаза, ловко перехватывает тонкое запястье, подносит к губам, целуя, и выдает хриплое – спи.

Кёнсу разочарованно стонет, укладываясь на подушки, и заворачивается в кокон из одеяла, полностью содрав его с китайца, на что тот просто привлекает корейца к себе обратно с – люблю твою вредность, – практически сразу засыпая.



ღ

#np ♬ paper aeroplanes – days we made

Кёнсу со всей серьезностью берется за свою задумку. Парень целое утро перебирает их совместные фотографии и отдельно фотографии Криса, чтобы смонтировать из них видео к их годовщине, которое уже завтра. Он так долго сидит перед монитором, что у него начинают болеть глаза, а от одного положения затекают все мышцы.

На самом деле, у него уже был готов подарок для Криса – наручные часы терпеливо ожидали своего звездного часа, покоясь в бархатной коробочке, перевязанной ленточкой. Но просто дарить дорогую безделушку Кёнсу не хотелось, поэтому он искал альтернативы. Ему хотелось нечто особенное, что будет только их двоих.

Крис всегда ухитрялся удивлять своего любовника, и в этот раз ему хотелось поразить его.

До довольно улыбается, просматривая почти готовый вариант, и откусывает вкусный чизкейк, принесенный Крисом после работы.

Почти за две недели вынужденного отдыха он успел отослать отредактированные фотографии для Бэкхёна, который, к слову, рвал и метал, услышав, что его фотографа нашли на льду перед его офисом со сломанной лодыжкой, и практически уволил всех, но Тао каким-то чудесным образом умерил его пыл, прося не делать необдуманных решений.

Кёнсу всегда казалось, что между дизайнером и его визажистом нечто большее, чем деловые отношения.

Он, удовлетворенный проделанной работой, встает с кровати, цепляясь за костыли, и открывает балкон, чтобы покурить. Сигаретный дым уносится высоко в небо, а Кёнсу разглядывает раскинувшийся город в преддверии всеми любимого праздника. Парень в последний раз затягивается и тушит столбик, выбрасывая окурок в специально поставленный для этого глиняный горшочек. Под его тонкой кашемировой кофтой играет холодный ветер, и Крис обязательно бы поругал его за такую опрометчивость.

Кёнсу снова берется доделывать свой мейд, и, не зная какой фотографией завершить его, случайно взглядом цепляется за наложенный ему гипс, на котором Крисом были нарисованы рисунки – нелепые, корявые, но определенно самые дорогие сердцу.

Китаец после завершения каждого рисунка гордо объявлял о своем «шедевре», демонстрируя его смеющемуся Кёнсу, у которого – даже маленькие дети и то лучше тебя рисуют, – дорисовывая сердечко на попе рождественского псевдо-оленя.

Но Крис даже не думал обижаться, добавляя к оленю рисунок дракона, торта, луны и под конец умудрился нарисовать их вдвоем – высокого и маленького человечков, держащихся за руки-палочки, а еще не забыл подписать:

“Для До Кёнсу от непризнанного таланта

p.s. я люблю тебя ”


Кёнсу потянулся к фотокамере, лежащей на другом конце кровати, и щелкнул пару раз свой гипс. Взглянув на полученный материал, он расплылся в улыбке.





Завтра наступает быстро, и Кёнсу чуть ли не подпрыгивает на месте оттого, что Чонин с Чондэ слишком копошатся, создавая нужную атмосферу в квартире к возвращению Криса, который должен был вернуться домой с минуты на минуты. У него не получилось взять целый выходной.

Чета Ким не ожидала, что к ним заявится Кёнсу с просьбой помочь, при этом красноречиво ударив костылем по паркету, что не оставалось даже сомнений, что с ними двоими будет, посмей они отказаться.

Заколебавшись зажигать свечки, Чонин искренне надеется, что у друзей не случится пожар. Парень смотрит на Чондэ, вешающего специальную баннерную ткань для проектора на стену, и подмечает, что Кёнсу полностью занят тем, что дает указания его любовнику.

Воспользовавшись моментом, он достает спрятанную в кармане джинс флешку и, установив ее в музыкальный проигрыватель, весело ухмыляется.



Крис возвращается ближе к восьми вечера, и Кёнсу встречает его в черной приталенной рубашке, расстегнутой в вороте на две пуговицы, темных джинсах, которые они втроем еле как натянули ему на ноги ( – Чон..дэ, – пыхтит До, когда пытается пролезть до конца в свои любимые джинсы, аппетитно обтягивающие его зад, – я просто обязан быть в них, – его лицо уже красное от напряжения, – гребаный гипс! ) и дает себе 10 из 10, заметив, как на него взглянул ничего такого не ожидающий китаец.

Он ждет, держась ладонью за стену, пока У подойдет к нему, и поднимает на него глаза, встречаясь с ним взглядами. Кёнсу неосознанно прикусывает нижнюю губу, опуская ресницы, наблюдая, как Крис наклоняется к нему.

– Я так понимаю, это все для меня, – хрипло произносит парень, касаясь кончика его носа своим, а затем целует так, что у Кёнсу начинают дрожать колени, и ему приходится вцепиться в ворот его пальто, отстраняясь с – это только начало, – выдохом в мгновенно опухшие губы.

При других обстоятельствах кореец бы не стал заморачиваться, через голову стащив так старательно отглаженную Чонином рубашку, и, запрыгнув на Криса, скрещивая лодыжки у него на пояснице, впился бы ему в губы требовательным поцелуем.

Но вместо этого он берет его ладонь в свою и, придерживаясь за стенку, ковыляет до спальни, где накрыт стол на двоих, а зажженные свечи подчеркивают интимный расклад ужина; пальто бесформенной кучей падает на пол.

– А ты хорошо подготовился, – усмехается Крис, помогая сесть Кёнсу на стул, и оставляет легкий поцелуй на его виске прежде, чем сесть напротив.

Белая рубашка на У выделяется в полумраке; его расслабленная поза, то и дело поблескивающая серебром серьга в ухе, широкие ладони с красивыми пальцами заставляют Кёнсу странным образом краснеть - а может все от выпитого вина.

Крис вспоминает их первую встречу, ночь, годовщину, все их проколы и перепалки, всегда заканчивающиеся одинаково в постели, потому что по-другому и быть не может, и мягко смеется, когда Кёнсу рассказывает, как ему помогали Чондэ с Чонином, тут же запланировав выбраться с ними куда-нибудь, как только До снимут гипс.

Его взгляд теплеет в разы, и Кёнсу удовлетворенно замечает легкое изумление на красивом лице, когда незаметно включает проектор, и начинается сделанное им видео, где целая жизнь, начавшаяся с возмущенного – ты слезешь с меня или как?, – отпихивая с себя незнакомца, сбившего его на катке, и меня Крис зовут, запомни это имя, потому что мы еще встретимся, – обезоруживающей улыбкой вслед удаляющемуся парню.

Кореец не ожидает, что Крис приподнимет его на руки, приблизившись к его стулу, и роняет палочки на пол. Он зарывается в волосы на затылке У, наслаждаясь нежным поцелуем и чувствует себя самым счастливым человеком на Земле.

Когда любовник опускает его на ноги, прижимая к себе одной рукой за бедра, Кёнсу кажется, что его собственное сердце выпрыгнет за пределы грудной клетки, потому что Крис, опустив взгляд, достает из переднего кармана брюк кольцо, и это совершенно нелепо думать в такой момент о том, что как же ему повезло быть педиком. Он почти не дышит, когда парень, слегка улыбнувшись, хватает его за пальцы и надевает подарок на безымянный палец, а выгравированное на внутренней стороне металла “p.s. я люблю тебя” обжигает также, как и губы Криса.

– С годовщиной нас.


Кёнсу прижимается теснее, вытаскивая из пояса чужих брюк ткань белой рубашки, и почти разочарованно стонет, почувствовав, как Крис мягко отстраняется, толкая его на кровать. Он наклоняется над ним, расставив руки по обеим сторонам плеча и, увидев, как дергается кадык на шее До, шепчет в самые губы, что это еще не все.

Кореец непонимающе смотрит на него в ответ; в узости джинс давно уже тесно и, чёрт возьми, как же хочется его.

Крис отходит от кровати, и Кёнсу лежит секунды трупом, раскинув руки, затем приподнимается на локтях, чтобы стать свидетелем чего-то из ряда вон выходящего.

Он давится слюной, когда в тишину спальни вливаются дразнящие нотки эротической музыки, потому что Крис не танцует, потому что Крис – оквард во всем, что касается танца, и один раз так наступил на его ногу, что синяк сошел только через неделю. У может только мягко качаться, обнимаясь под музыку.

Кёнсу пару раз закрывает и открывает глаза, думая, что ему все мерещится.

Но мелодия все льется, а Крис смотрит на него роковым взглядом и берется за пуговицы на своей рубашке, у Кёнсу судорожно екает в сердце. Парень удобнее устраивается на постели и во все глаза смотрит на устроенное приват-шоу.

По мере того, как проступает белизна кожи на торсе из-под расстегнутых краев белой ткани, До ерзает в нетерпении на месте, наблюдая, как широкая ладонь китайца проводит дорожку от обнаженной груди до низа живота, и это чересчур провокационно, у Криса при этом довольно шальной взгляд; рубашка белым облаком опускается на ковер.

Ремень тоже летит куда-то под стол, а Кёнсу старается не заржать, потому что Крис совершает какое-то безумное движение бедрами, и вообще это все настолько неожиданно, местами абсурдно и, как ни крути, сексуально, ибо это Крис и по-другому невозможно.

Когда китаец все-таки избавляется от своих брюк, неловко согнувшись, и, не выдержав равновесия падает прямо на матрас, Кёнсу немного подпрыгивает от пружин и заливается чистым смехом. От былой атмосферы не остается и следа.

Фоном доигрывается музыка, и Крис присоединяется к нему, закрыв ладонью глаза.

Они долго смеются, а успокоившись, Кёнсу перекатывается к нему, закидывая здоровую ногу на него и кто тебя надоумил на такое?

Крис притягивает его к себе на грудь, проводя пальцами по щеке.

– Чонин, – хриплым смехом. Он подтягивает другой рукой подушку себе под голову, чтобы было удобнее видеть любовника. – Даже взялся научить, но в конце сказал, что я – катастрофический случай, и просто предложил тебя трахнуть.

Кёнсу чувствует тепло тела китайца и приближается к его лицу так, что почти касается его губ своими.

– И чего же ты ждешь? – изгибая бровь, – на этот раз и не надейся соскочить.

Не ожидая ответа, парень усаживается на него сверху. Крис сразу же опускает свои ладони ему на бедра, рассматривая его, - и то, что он видит, ему явно нравится. Он мягко проскальзывает ладонью ему под рубашку, гладя плоский живот, пару раз большим пальцем проводя по торчащим косточкам бедер, а затем осторожно переворачивается, подминая под себя.

– А кто сказал, что я хочу?










the end.




p.s. я сильно скучаю по вам.

@темы: fangirling, маня, fanfic, *кровь носом*, типичный я, inspiración епта!, аджика-задрот, давайте умрем?, кто дебил? — верно., acontecimientos, ифань, воробушек су, otp, боль

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

мы с анисой давно говорили о икс мэн ау, а потом случилось вот это вот.
да, вторая часть, я хочу написать. я готов даже написать. там будут совсем другой пейринг, и будет несколько моментов с таохунами.

#taohun #kyungsoo #chanyeol

[ nuclear winter ] | экшн, ангст, ау | pg-13

x-men au! правительство боится.

✖



Они сбегают вместе.


Небо – темное, густое, и словно прольется торфяным дождем, а на часах без двадцати минут два и по периметру только половина охраны, в связи с поступлением к ним «новенького».

Чанёль услышал это, находясь в километре от охранного пункта, где за бумажными стаканчиками с кофе и гамбургерами в руках двое сидели за мониторами. Двойные с сыром, – сглотнул слюну Пак, оборачиваясь к своему соседу по камере, угрюмо сидевшем прямо на полу.

Цзы Тао не пошевелился.

После проведенных опытов на остальное не остается сил. Лунный свет, лившийся из маленького окошка прямо над потолком, отсвечивал белизну пластыря, которую снисходительно приклеили ему на запястье, откуда брали кровь на анализ.

Чанёль рухнул на свою койку, повернувшись головой в его сторону.

Оранжевый комбинезон и порядковый номер 06, свидетельствовали о том, что Пак давно был тут и до сих пор жив. Учитывая его способности, в которых не было ничего разрушительного, это было нормой.


Выживали только те, кто безобиден.

По крайней мере, так заявляло Правительство, аргументируя свои действия, ибо человеческий род представляет собой легкую мишень для таких уродов.


В первый раз, когда случился всплеск силы, Цзы Тао сам прифигел, наблюдая, как пруд в загородном доме покрывался тонкой корочкой льда и начал падать снег. Ему было двенадцать, и потрясенные взгляды родителей навсегда отпечатались в его памяти, а еще обвинение отца матери – всё по твоей линии, я же говорил, надо убрать его, а ты… как мне людям в глаза теперь смотреть?

Парень устало выдохнул облачко пара, и иней расползся от его тела по стенам и полу.

– Хей, чувак, контролируй себя, – Пак недовольно заворочался, натягивая на себя одеяло, – я не хочу помереть от холода.


Послышался приглушенный вопль.


Цзы Тао из миллиона голосов узнал бы этот.


Чанёль поежился.


– Сехуну не повезло, – прошептал он, – они еще нас смеют называть уродами, – и отвернулся к стенке.

Крики О стихли спустя два часа.



✖



– Быстрее Кёнсу, – заорал Пак, перелазив через границу, обставленную колючей проволокой. Его руки были изрезаны, а комбинезон порван.

Цзы Тао удерживал остальных, строя ледяную стену, которую легко прорывал стальной гигант.

Некоторые из них соглашались на условия Правительства, прислуживая им, помогая в поиске тех, кто был таким же мутантом.

Чанёль сильнее вцепился руками в колючую проволоку, раздирая себе кожу, когда до Кёнсу наконец добрались. Его лицо перекосило, а потрясенный вопль оглушил всех.

– НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!! – и лед треснул, рассыпаясь на миллионы осколков.

Глаза Кёнсу удивленно округлились. Он взглянул вниз, обнаруживая у себя в районе груди торчащую по локоть стальную руку. Его серый комбинезон заляпало густой кровью. Парень поднял голову и выдавил кривую улыбку; из левого уголка губ незамедлительно вытекла алая струйка. Когда с омерзительным хлюпаньем из него вытащили руку, Кёнсу пошатнулся, разворачиваясь к своему убийце, и протянул к нему руку, касаясь окровавленными пальцами щеки.

И время, словно отмотали назад.

Разорванное мясо стягивалось, соединяясь волокнами, возвращая все на место; ткани и внутренние органы регенерировались, в память, о полученной смертельной ране оставляя только тонкую линию шрама и порванную ткань одежды.

Гладкая сталь под его пальцами превратилась в человеческую кожу, и мутант рухнул на землю. Его иссохшее от потери жизненной силы лицо было шокированным.


В последний раз, когда Кёнсу так коснулся человека, тот попал в кому.


Чанёль быстро вытер тыльной стороной ладони выступившие слезы и протянул руку к бледному, как смерть, Кёнсу, стиснув зубы.

– Давай.



✖



Цзы Тао крепко держал за руку Сехуна, пробираясь по лесу. Острые концы веток били в лицо, царапая, а полная луна светила слабо, не позволяя разобрать дороги.

Неожиданное подкрепление во время побега конкретно выбило из него сил, но остановиться значило – умереть.

Такое никому не прощалось.

Он бросил взгляд на бегущего рядом Чанёля с Кёнсу и, встретившись с Паком глазами, кивнул, сворачивая в другую сторону.

– В двух милях от вас двое, – крикнул им вдогонку кореец.

Цзы Тао, не сбавляя скорости, поднял левую руку вверх, давая знать, что услышал.



Они решили сделать передышку, когда О перестали держать ноги. Парень упал на землю, не в состоянии встать. Ошибкой было совершать побег после проведенного опыта, но другого случая могло и не представиться. Сехун был слишком слаб для такого рода приключений, а жертвовать всем не хотелось.

Цзы Тао аккуратно поднял его на руки и понес через открытое место с высокой травой по голень к виднеющейся полоске деревьев. Его беспокоило то, что у корейца неестественно горячее тело и то и дело вспыхивало в венах под бледной кожей пульсирующим светом.

Положив аккуратно его на землю, Тао нащупал пульс.

Световой заряд зажегся на впалой щеке парня, и Сехун слабо мотнул головой, словно отгоняя наваждения.

– Пожалуйста, пожалуйста, – шептали сухие губы, – не надо…

Цзы Тао опустился рядом, боясь притронуться к нему. Сложно делать резкие движения, когда твой друг – бомба замедленного действия, способная уничтожить целый город. Он мягко убрал прилипшие ко лбу пепельного цвета волосы и разгладил пальцем морщинку на переносице.



✖



Сехун поступил в лагерь неделей позже Тао.

Его подселили в соседний бункер рядом. Туда кидали только особо опасных, способных вмиг разнести все вокруг. Цзы Тао помнил Минсока, который не оставлял надежды выбраться из своей камеры, и яркие всполохи красного цвета, а еще запах гари, проникавший через щели в общий коридор.

Лежа на полу, он видел, как несли парня, безвольной куклой обмякшего между двух охранников. Было очевидно, что его усыпили прежде, чем притащить на третий уровень. Возможно, Цзы Тао и не обратил бы на него никакого внимания, если бы не оранжевый комбинезон и 00 на нагрудной наклейке. После трехчасового эксперимента, выдерживая огненные струи, думать совсем не хотелось, и он погрузился в беспокойный сон.

Спустя некоторое время Цзы Тао не нашел более объяснимой причины для вспышки ослепляющего света из соседней камеры, и подумал, что парень – вечный генератор.


Но спустя месяц все прояснилось.


Иногда их перемещали в камерах для эксперимента, из-за нехватки мест или еще чего-нибудь, им не говорили.

Так получилось, что Цзы Тао проснулся в незнакомой ему камере с белыми стенами и потолком, и в углу, свернувшись калачиком, лежал тот самый парень.

О Сехун, прочитал китаец под нулями.

Его длинные ресницы подрагивали, словно что-то тревожило даже во сне, и Тао прислонился к стене в ожидании, пока сосед очнется.


За три дня совместного пребывания О не проронил ни слова. Он делал вид, что Тао нет, и у него это вполне получалось, пока один раз Цзы Тао сам не решился на первый шаг.

На обед им подавали кусочки жареного мяса с рисом и немного овощей.

Сехун, как всегда, уселся спиной к нему. Цзы Тао посмотрел ему вслед, останавливая взгляд на обнаженной полоске кожи на бледной шее. Сехун всегда застегивался до конца, а тут решил расстегнуть пару верхних пуговок, в отличие от китайца, у которого стянутая до бедер верхняя часть синего комбинезона всегда болталась, оставляя его в майке. Тао долго не думал, плюхаясь рядом, и, улыбнувшись кончиками губ, положил ему в миску с вареным рисом кусочек говядины. О, казалось, опешил немного от такого поворота – пойманная фасолинка выпала из плена палочек.

– Ты совсем худой, – словно в оправдание произнес китаец, возвращаясь к еде.

Губы Сехуна дернулись в улыбке, а может Цзы Тао только показалось.



Когда холод снежинок обжег ладонь Тао, Сехун с любопытством взглянул в его сторону. Прошла уже неделя, как они были вдвоем. Китаец слегка пошевелил пальцами, и поверхность пола рядом с его вытянутыми ногами покрылась тонкой корочкой льда. Он вытянул руку, и маленькое облачко переместилось с его ладони на замороженное место. Снежинки все падали, цепляясь кристалликами друг за друга, и Сехун почти восхищенно выдохнул, когда маленький снежный пингвиненок начал кататься на ледяных коньках. Он подсел к Цзы Тао ближе, склоняясь над импровизированным катком, и, подняв глаза на китайца, протянул ладонь под устроенный снегопад. Упавшие снежинки быстро растаяли на его коже, а Тао слегка прищурил глаза, заставляя их не терять сразу форму. Сехуна это не расстроило. Он повторил свои действия еще раз, поймав больше снега, и не успел Цзы Тао опомниться, как Сехун быстро отправил их себе в рот.

– Действительно, и вправду снег, – засмеялся кореец.

Они еще долго смотрели на то, как катается пингвиненок, кружась на льду, и молчание сменилось тихими голосами и смехом.



Цзы Тао готов был прикусить себе язык за вырвавшийся вопрос, потому что Сехун вмиг помрачнел и съежился, обхватывая себя руками.

– Думаю, мне пора спать, – заявил парень, вставая на ноги; от катка осталась лужа воды.



Когда Цзы Тао перевернулся на бок, всматриваясь в темноте в тонкую фигуру под шерстяным одеялом, он услышал еле различимый голос.

– Я один из первых, – Сехун замолк на несколько секунд, – никто ни у кого ничего не спрашивал, нас просто привезли сюда и все. Сверх-люди, высшее звено эволюции. Люди боялись нас. Родители боялись.. меня, – послышался шорох, Сехун шмыгнул носом. – Когда у тебя под боком растет нечто, с мощностью ядерного реактора и способное обратить в пепел города, становится страшно. Я думал, мне хотят помочь. Сдерживать в себе становилось все труднее… Помнишь Хиросиму и Нагасаки? – Цзы Тао кивнул, словно Сехун мог его разглядеть в этой темноте. – Планировался только один ядерный взрыв. Американцы пронюхали о планах японцев и выбросили бомбу на Хиросиму, думая, что там находится мутант, который должен был стереть с лица земли Вашингтон. Но как оказалось, тот был переведен в военный пункт в Нагасаки. Что-то пошло не так, как цепная реакция… Японцы облажались, – О горько усмехнулся. – Мне не хочется стать продолжением этой истории, Тао. Сила сильнее меня. Ее сложно контролировать. Но еще сложнее тогда, когда эти ублюдки ставят опыты, пытаясь нащупать грани, – голос корейца казался надтреснутым, он устало выдохнул. – Держись от меня подальше, и, возможно, тебя обратно переведут в твою камеру.



✖



Цзы Тао осторожно обнял бредящего во сне Сехуна и постарался снизить температуру своего тела.

Ему казалось, это стабилизирует бушующую в парне смертельную энергию. Он крепче стиснул зубы, вспоминая, на что способен О, когда для эксперимента ему ввели дрянь, распаляющее его силу.

Тао помнил, какими глазами взглянул на него Сехун, умоляя сделать это, сделать это ради них двоих. Кожа парня уже светилась изнутри, словно готовясь лопнуть под всплеском, и Тао шагнул к нему, несмотря на невыносимый жар его тела. Он знал, что бункер выдержит взрыв и что Сехун уже похоронил так троих соседей по камере. Он крепче сжал ладонь на пояснице корейца, не до конца уверенный в заранее запланированных действиях, и, чтобы не видеть лицо Сехуна в ответственный момент, опустил веки, резким ударом возникшего в руке ледяного кола проникая в живот О. Черты красивого лица корейца смягчились, и он весь обмяк в его руках; теплая кровь закапала на пол.

Но опыт провалился, а Цзы Тао перебросили в одиночную камеру. Сехуну же не дали умереть.



Тао почувствовал, как Сехуна немного отпустило, и парень задышал ровнее. Он подхватил его на руки. Его голова покоилась у него на груди, и, несмотря на свой рост, Сехун весил намного меньше положенного, что было им на руку в такой ситуации. Цзы Тао шел быстро, уверенными шагами переходя упавшие стволы мертвых деревьев, валуны. Он понятия не имел, как добраться до границы Южной Кореи, куда ему велел идти Чанёль, говоря, что там им помогут. Преследователей не было, вероятно, многие пошли следом за Кёнсу и Паком, которые намеренно пошли в ту сторону, где могли подцепить за собой хвост, и Тао был благодарен им за это.


Сехун смог встать на ноги уже через два часа, и с виноватым прости успел надоесть Цзы Тао за километр пройденной дороги.

– Не глупи, О, – раздраженно сказал китаец, – я знал, на что шел. Не усугубляй ситуацию, – он резко остановился и развернулся к парню.

Сехун выглядел болезненным, в попытках усмирить свою разрушительную силу, его кожа приобрела почти сероватый оттенок, а губы были бледные.

Цзы Тао прожег его взглядом раскосых глаз и дернулся к нему, заметив, как О качнуло в сторону. Он заметил вспыхнувшую искру под кожей на внешней стороне ладони и крепко обнял его.

– Слышишь, мы справимся, – горячо выдохнул парень ему в ухо, и Сехун слабо улыбнулся.


Когда они вышли в открытое место, Цзы Тао услышал шум вертолетных крыльев и инстинктивно заслонил собою О, отводя руку в сторону. Бежать и прятаться не было смысла, так как на датчиках их, скорее всего, уже обнаружили. Расстояние было слишком большое, чтобы Тао мог что-либо сделать, и им ничего не оставалось, как ждать, пока не подойдут поближе. Небо уже окрасилось в светлые оттенки в преддверии дня, и Цзы Тао внутренне подобрался, готовясь к пулеметной очереди. Он поздно заметил, как холодная ладонь Сехуна выскользнула из его ладони, и, развернувшись, увидел, как кореец отошел от него на несколько шагов. Тао неверящим взглядом взглянул в оттенка осенней листвы глаза.

– Беги, – прошептал Сехун, и сильная ударная волна отбросила китайца на метры.


Цзы Тао ослепило от сгустка яркого света, и он еле как поднялся на ноги. Сехун светился изнутри. Его сила, вызванная медленно действующими препаратами, вырывалась наружу, грозясь уничтожить все на своем пути и своего хозяина тоже. Прикрывая глаза рукой, Тао сделал шаг. Невыносимый жар обдавал его кожу, испепеляя ткань грязного комбинезона, и он представил, как холод проникает по его венам, сковывая кровяные клетки в лед. От следующего шага земля под его ногами покрылась снежным инеем.

Он не хотел, чтобы так все закончилось.

Он должен был спасти Сехуна, он должен был спасти их.

Сехуна приподняло над землей, и их накрыло сферическим куполом. Шум приближающихся вертолетов остался позади. Никто из них не увидел, как две из трех железных птах рухнули вниз, не выдержав такого потока энергии, уничтожившей приборы.

Цзы Тао взглянул на свою ледяную руку, и еще уверенней направился к источнику света. Он дотронулся пальцами до Сехуна, который был раскален до предела. Казалось, его тело разрывает, и появившаяся трещина на его щеке говорила, что конец уже близок.

– Оно сильнее, – Сехун схватился за плечо Тао и буквально упал к нему в объятия, – я не могу… беги…


Цзы Тао крепче сжал свои руки на тонкой пояснице, закрывая глаза. Он чувствовал, как по нему стекает вода, и клетки не успевают регенерировать, а лед становится все тоньше и тоньше. Цзы Тао знал, что его разорвет вместе с Сехуном, но он только уткнулся лбом в плечо О, сильнее зажмуриваясь, когда в голове возник незнакомый голос – Тао, он справится, отпусти его…


Последнее, что помнил Тао, прежде чем погрузиться в темноту, это солнечно-красный силуэт Сехуна и пару людей рядом с ним, один из которых был в инвалидной коляске.









the end.

@темы: fanfic, inspiración епта!, аджика-задрот, прыщик моего сердца — о сехун, acontecimientos, цзы тао, otp

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

такой счастливый

надеюсь увидеть вас, мистер бён, 29 числа.

.

@темы: аджика-задрот, бён-я-закрашу-тебя-до-смерти-бэкхён, acontecimientos

---

@темы: типичный я, аджика-задрот, давайте умрем?, кто дебил? — верно., acontecimientos

---

смогу ли я закрыть книгу о вас?

это нормально, что мне больно, но мне больше не хочется.

@темы: аджика-задрот, ифань, воробушек су, otp

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

торжественно объявляю сегодняшний день 'taohun's friday'

кликабельно ↓

в силу многих обстоятельств и разрушенного мира любовь к этим двоим накатила на меня с двойной силой.
отбросив куда подальше лень и тлен, восхваляя тмблр, я ввел тег и пропал.
сейчас вспоминаю время, когда их не жаловал. вспоминаю и не могу отлепить ладонь от лица, потому что ВАЙ !? хотя в ту пору у меня были веские причины не принимать их.
к несчастью, я без понятия были ли они с самого начала или вот только после совместного промоушина все закрутилось.


я немного умираю с такого ;;;;



любимое циндаовское


на мьюзик эвордс сехун лез к зитаве как мог, айгууу /умиляется






как настоящий мудак, я смотрю на пальцы сехуна. ладонь сехуна, медленно скользящая по боковой линии тао..


их совместные вылазки погулять и из см - всегда отдельным пунктом.


/сидит, смотрит




привычка сехуна нюхать... как же мне она нравится... ведь я сам такой же.



то, что пишут по ним в руфендоме, увы, не устраивает. совсем не устраивает /кривится
мне хватило пару фиков, чтобы больше не ходить в их поиске по ленте /потирает переносицу
прочитал один перевод на сх, было здорово, очень.
но мне хочется найти такого автора, который чувствует их близко к моему восприятию. где тебя носит, о, всемогущий?

и напоследок



я одинок в своем пристрастии, хотя энджи, вроде как, тож норм к ним.

/закрывает тлен лавочку

@темы: fangirling, маня, inspiración епта!, аджика-задрот, taohun, прыщик моего сердца — о сехун, acontecimientos, цзы тао

---

вот так и рушатся миры.

@темы: маня, аджика-задрот, малыш чонин или "нуна, не плачь", под обломками чувств, acontecimientos

---

Прослушать или скачать Luke Sital-Singh Dark бесплатно на Простоплеер

@темы: маня, аджика-задрот, acontecimientos

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

всегда три / стыбзено

Выбрать свиток!

Выбрать свиток!

Выбрать свиток!

@темы: аджика-задрот

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра